Тьма - Страница 140

140

– Эдак я, пожалуй, и рассержусь, – послышалось позади.

Я обернулся. Рядом стоял Старик.

– Хорошего мало, – согласился я.

– Но, возможно, все не так худо, как кажется. Правда, погибло немало людей, делавших заряды, но вся готовая продукция была сложена где-то в другом месте. Те шесты, что сгорели, еще не дозрели до боевой кондиции. Госпожа не хотела хранить весь горох в одном стручке.

– Смышленая девочка. Это был несчастный случай?

– Нет. Уцелевшие – те, кто спасся из подземного цеха, – рассказывали, что сначала погасли лампы, а потом в темноте раздались крики. Судя по описанию, на них напали Тени. А затем появилось нечто невидимое. Оно-то и вызвало реакцию, приведшую к взрыву.

– Душелов?

– Бьюсь об заклад. Она начинает действовать мне на нервы.

– Начинает? Только сейчас? Коли так, нервишки у тебя крепче, чем я думал.

Кто-то выкрикнул мое имя. Я обернулся и увидел толпу, собравшуюся у подножия холма.

Меня вызывает публика. Интересно, что за гадкий сюрприз подготовили мне на этот раз. «Гадкий» было самым слабым словом для описания того, что мне пришлось увидеть в пораженной зоне. Искромсанные, обугленные, искореженные тела. Работники Госпожи пытались бежать из подземного ада, но он настиг их и на поверхности.

– Где Госпожа? – спросил я Костоправа, поскольку он спустился вниз вместе со мной.

– Пытается определить местонахождение Душелова. Надеется отыграться, если та расслабится после достигнутого успеха.

– Зря надеется.

– Возможно. Этой ночью ты видел сны?

– Черта с два. Только ворочался без толку. Мне очень не хотелось идти сюда.

– В конечном счете я бы все равно за тобой послал.

Я хотел спросить почему, но в следующий момент понял. Он опознал тело первым.

В кольце людей лежал навзничь дядюшка Дой. Одно его плечо было обожжено огненным шаром, другой шар спалил большую часть волос. Лицо исказила гримаса боли, правый глаз скрывала корка запекшейся крови. Левый, открытый, смотрел в небо. Бледный Жезл лежал у дядюшки на груди и казался каким-то поблекшим, словно огонь выжег из острого клинка его закалку. Но руки Доя продолжали судорожно сжимать меч. Одежда выглядела так, словно на нее высыпали ведро тлеющих угольков, на щеке запеклась кровь.

По телу пробежала дрожь, послышался вздох.

Стоявший рядом Тай Дэй подался вперед.

– Осади, парень, – сказал ему Костоправ. – Дай-ка мне место. Мурген, чеши за моей медицинской сумкой. Я сделаю, что смогу.

Я припустил бегом, и, к моему удивлению, Тай Дэй поспешил за мной.

Правда, на ходу он что-то протявкал своим соплеменникам. И то сказать, не мог же он оставить дядюшку на руках чужака без пригляда других нюень бао.

Нырнув в Старикову нору, я ухватил его сумку и, уже выскочив наружу, спросил Тай Дэя:

– Что ты можешь сказать о дядюшке?

– Он забежал в мангровый лес.

Это было принятое у нюень бао выражение из притчи об охотнике, который, преследуя дикую свинью, неосторожно углубился в мангровый лес и наткнулся на голодного тигра.

Подбежав, я бросил сумку рядом с Костоправом. Он благодарно кивнул, а затем зарычал на напиравших со всех сторон нюень бао. Надо же, и десяти минут не прошло, а сюда уже, кажется, собрались все нюень бао, сколько их было в лагере. Тай Дэй принялся что-то сердито шептать – надо полагать, напоминал своим соплеменникам об их долге перед оставшимися без телохранителей подопечными. Это сработало, и толпа мгновенно рассеялась. Сам Тай Дэй остался.

Он опустился на колени слева от распростертого дядюшки, напротив Костоправа. Тот протянул Тай Дэю влажную тряпицу.

– На, протри ему лицо. Я хочу видеть, велики ли повреждения. – Было уже достаточно светло, чтобы увидеть, что почти все лицо Доя покрывала грязная корка спекшейся крови.

Пока мы бегали за сумкой, Костоправ уже раздобыл несколько полных сосудов с водой, разрезал на дядюшке одежду и в первую очередь занялся плечом, которое еще продолжало кровоточить.

Дядюшка снова содрогнулся. Он мог видеть, и, когда в поле зрения его открытого глаза попал Тай Дэй, он признал соплеменника. Немыслимым усилием он ухватил Тай Дэя за локоть и хрипло зашептал:

– Тысячегласая… Следи за Тысячегласой.

– Дядюшка, тебе нельзя напрягаться, – отозвался Тай Дэй.

– Ты должен… У меня осталось мало времени. Тысячегласая среди нас. Я поверг ее, желая востребовать ключ, но мой удар оказался не смертельным.

Кажется, последнее его весьма удивляло.

Костоправ взглядом приказал мне слушать повнимательнее: было ясно, что дядюшка пытается сказать нечто важное. Я кивнул и принялся следить за дядюшкиными губами. Голос был так слаб, что я запросто мог и ошибиться.

Большинство нюень бао вернулись к своим обязанностям. Кроме Джоджо – поскольку Одноглазый смылся, ему некого было охранять. Он остался рядом, а теперь даже подался вперед.

– Дядюшка! Твой язык предает тебя!

По крайней мере, он хотел это сказать. Но в тот самый миг, как он открыл рот, Костоправ подал знак Ведьмаку и Маслу, уже парившим поблизости на манер ангелов, готовых схватить и покарать нечестивца. Они мигом скрутили нюень бао, заткнули ему рот и уволокли бедолагу прочь, да так ловко, что не привлекли ничьего внимания.

Дядюшка Дой считал себя умирающим и намеревался возложить на Тай Дэя некие обязанности.

– Найди ее прежде, чем она оправится. Убей, пока она уязвима. Сожги ее плоть. Развей ее прах. Развей по ветру.

Тай Дэю это поручение не понравилось.

– Я не тот человек, дядюшка. У меня уже есть свой долг. Лучше помолчи, тебе нужен покой.

140